по тебе, и ему было больно слышать те слова…
После этого я почувствовала еще больший стыд. Я знаю, что виновата перед папой. Мне надо перед ним извиниться.
— Он не захочет со мной разговаривать.
— Лея, милая, он любит тебя и уже простил тебя, но тебе все равно стоит перед ним извиниться.
— Я понимаю. И еще, мам, ты меня тоже прости, ну, за то, что была с тобой такой грубой. Ты такого отношения к себе точно не заслуживаешь.
Мия улыбается и раскрывает руки для объятия.
— Ох, милая.
— Я тебя люблю.
— Я тебя тоже люблю, — ее мягкие губы касаются моего лба, и я улыбаюсь. — Я хотела тебе еще несколько дней, чтобы подумать и прийти в себя, но не могла больше ждать.
— Ничего, я рада, что ты приехала. Я соскучилась.
— Джастин принял сыворотку позавчера вечером, — резко заявляет мама, поджав губы, когда мы отстраняемся от объятий.
Сердце тут же бешено застучало, вены на висках больно за пульсировали и глаза заслезились.
— Что с ним? С ним все хорошо? Он жив? Мам?
— У него была очень высокая температура, даже вчера вечером Пэтти вызывала скорую, но они сказали, что это всего лишь простуда, но твой папа сказал, что это такая реакция тела на сыворотку.
— Кейт! — кричу я, хватая свою куртку. — Ты же на машине? — спрашиваю я маму, на что она кивает. — Отлично.
— Что случилось? — снова в прихожей появляется Роудс.
— Едем к Джастину.
Кейт тут же быстро хватает свою куртку, пока я бегаю по дому, ища ключи от дома и свой мобильный, чтобы потом позвонить Нейтану и предупредить, что я не дома. Пока закрываю дом, Кейт с мамой уже садятся в машину. Я как обычно сажусь на переднее кресло и пристегиваюсь, засовывая мобильник в карман своей куртки.
Пока мы едем, я начинаю расспрашивать про состояние Джастина, но мама сама особо ничего не знает, отчего я хочу как можно скорее оказаться у этого придурка и надрать ему задницу, если он еще жив.
— Он же не умрет? — задает главный вопрос Роудс.
— Нет-нет, — мотает Мия головой. — Джексон уверен, что нет.
Ох, лучше бы папе не ошибаться на этот счет. Виски стучали, причиняя нереальную боль, но я старалась терпеть и думать о том, что с этим не до героем все будет хорошо.
Мы подъезжаем к дому Бибера и только я поднимаюсь на крыльцо, как дверь открывается и там появляется папа, которого я тут же обнимаю.
— Пап, прости меня за те слова, ты же знаешь, что я так не считаю, — быстро тараторю я, крепче сжимая Джексона в своих объятиях.
— Лея, я знаю, — слышу, как он улыбается.
— Я очень сильно люблю тебя!
— Я тебя тоже, милая, а теперь поднимись к нему. Он давно тебя ждет.
Я отстраняюсь от папы, улыбаюсь ему и быстро направляюсь в его комнату. Прямо перед дверью я останавливаюсь, делаю несколько глубоких вдохов и поворачиваю ручку, открывая дверь. Джастин лежал на своей кровати. У него тяжело вздымалась грудь, а голова была повернута в сторону окна, откуда пробивался свет. Когда дверь открылась, он медленно повернул голову в мою сторону и, собрав все свои силы, улыбнулся.
— Привет, — здоровается он, пока я стою на пороге, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
Он был таким бледным, но в тоже время лоб его блестел от пота, что говорило, что у него до сих пор жар.
— Прости, я немного не успел приодеться, — усмешка слетает с его губ.
Я улыбаюсь, а по щеке быстро скатывается крупная слеза.
На Джастине не было ни футболки, ни рубашки. Он с голым торсом лежал на кровати, лишь одеяло прикрывало немного его тело.
— Ты такой придурок! — произношу я, медленно подходя к нему и садясь на край его кровати.
— Так произнесла, будто сказала что-то новое, — он снова шутит, а я сдерживаюсь, чтобы не шлепнуть его по руке.
— Как ты себя чувствуешь?
— Знаешь, бывало и хуже. Ну, то есть это что-то между тяжелой простудой и тем, когда меня избивают.
Я не знаю, что еще сказать и вообще держусь, чтобы не расплакаться. Бибер был не в лучшем состоянии, и я не настолько слепая, чтобы не заметить, как ему плохо сейчас.
— Знаю, ты на меня еще злишься…
— Конечно злюсь, идиот! — так и хотелось его ударить. — Я ведь говорила, что это опасно и теперь ты лежишь с жаром и чуть ли не бредишь.
— Зато не умер, — он снова усмехается.
Я не выдерживаю и кулаком ударяю ему прямо в плечо, отчего парень только начинает смеяться.
— Тебе смешно? Тебе, блять, смешно? — я снова была очень зла на Джастина.
Так зла, что хотелось взять подушку и задушить его.
Меня ужасно злило, что даже в таком состоянии он не хотел понимать всю серьезность ситуации. Словно все это было всего лишь пустяком.
— Лея, — наконец произносит он мое имя. — Послушай…
— Нет, это ты меня послушай, хорошо? Я много думала, пока была вдалеке от тебя и поняла кое-что. Я не смогу. Не смогу быть тем человеком, от которого будут все всегда скрывать и делать вещи за спиной. Джастин, мне не нужен друг, который не хочет считаться с моим мнением, понимаешь? — я перевожу дыхание и произношу то, что хотела произнести в течение нескольких последних дней. — Я всегда обо всем узнавала последней, и каждый раз своим путем. Вы все скрывали от меня, что ты человек-паук, потом эта сыворотка и я даже не знаю, можно ли верить тебе. Да, ты можешь сказать, что слишком мало причин, но мне и этого хватает. Эти два сокрытия были слишком значительными, особенно последнее.
— Я хотел тебе все рассказать, — начинает Джастин.
— Хотел, но не стал, — хмыкаю я. — Ты не доверяешь мне, по всей видимости.
— Я доверяю тебе, Лея, доверяю. Просто… Черт, ты же такая эмоциональная и вспыльчивая насчет таких вещей! — парень начинает еще тяжелее дышать через нос.
— Поэтому лучше скрыть от меня? Ты разве еще не понял, что я всегда все узнаю.
— Теперь уже понял.
И только сейчас я увидела ту пропасть, что была между нами, которую я раньше старательно игнорировала. Поэтому-то все в шоке и удивлялись нашей дружбе.
Все, что я хотела на данный момент, чтобы с Джастином все было хорошо, и он чувствовал себя лучше. Мне не хотелось с ним ругаться или выяснять отношения, но получилось то, что получилось.
Я смотрела на него и на то, как он отвернул свою голову от меня, смотря
